Морская судьба Юрия Дьякова

«Я родился в степи, в сердце русской природы, где рассыпались редко лесов островки». 8 марта 1949 года на свет появился автор этих строк – Юрий Дьяков, посвятивший свою жизнь рыбам и лире. И хотя от села Байчурово Воронежской области, где он родился и окончил школу, до ближайшего моря сотни километров, непреодолимая тяга к нему появилась у героя нашей истории в самом раннем детстве

Вот сухие строки его биографии: «В 1971 году Юрий Дьяков окончил Астраханский институт рыбной промышленности и хозяйства по специальности «ихтиолог-рыбовод». Был направлен в камчатское отделение Тихоокеанского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (КоТИНРО, впоследствии – Камчатский НИИ рыбного хозяйства и океанографии, КамчатНИРО), где и работает по настоящее время.

Занимался исследованиями популяционной структуры черного палтуса, биологией трески, динамикой численности камбал. Многократно участвовал в морских экспедициях, отечественных и международных научных симпозиумах и конференциях. Был членом комитета по науке, культуре и образованию Камчатского областного совета народных депутатов. Опубликовал около 80 работ в России и за рубежом, подготовил к печати монографию.

С 1991 года – главный редактор журнала «Исследования водных биологических ресурсов Камчатки и северо-западной части Тихого океана», который включен в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук.

В настоящее время основной сферой его деятельности является формирование прогнозов общего допустимого улова морских рыб и беспозвоночных в прикамчатских водах, включая западную часть Берингова моря. Кроме того, он продолжает исследования биологии и динамики численности массовых видов камбал Западно-Камчатского шельфа. Председатель Дальневосточного регионального совета по донным рыбам».

Что ж, оживим биографию рассказом самого Юрия Петровича.

Что ждет нас впереди за кромкою тумана?

– После школы я решил связать свою жизнь с морем. Сначала хотел поступать в военно-морское училище Севастополя – комиссия по здоровью не пропустила. А море звало. И тогда я выбрал Астраханский рыбвтуз, факультет ихтиологии и рыбоводства. Ведь биологию я очень любил еще в школе, а в институте увлекла ихтиология.

Пришло время определяться с практикой. Конечно, я рвался в загранплавание: из Севастополя к берегам Африки тогда отправлялся промысловик. Была возможность поработать на нем матросом. Но я снова не прошел медкомиссию – высокое давление. К каким только ухищрениям не прибегал: и таблетки пил, и санкнижку подделывал, и печати рисовал, но меня все равно задробили! В итоге поехал на практику в Мурманск.

Не зря народная мудрость гласит: «Все, что ни делается, – к лучшему». Как выяснилось, Юрию повезло. Он попал в Полярный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии имени Н.М. Книповича (ПИНРО) на научно-исследовательское судно. Участвовал в нескольких рейсах, в общей сложности в море провел долгие 7 месяцев. Избороздил Белое и Баренцево, Норвежское и Гренландское моря, Северный Ледовитый океан. Ученые даже заходили за Шпицберген, аж за 80-й градус. В море наш студент приступил к дипломной работе по черному палтусу. Вернулся с практики позже всех – в декабре, когда одногруппники уже вовсю учились. Диплом защитил на отлично. Тут-то и встал вопрос о распределении...

– Я очень надеялся попасть в промразведку на предприятие «ТУРНИФ» (г. Владивосток), тем более что с ним у института была договоренность об устройстве 5 выпускников, – вспоминает Юрий Дьяков, – но перед самым распределением пришел отказ. Теперь надо было выбирать между Баку, Киевом и Туркменией (Каспийское море). Остановился на Киеве: там требовался ихтиолог в рыбинспекцию, да и друзья меня звали. На комиссии выяснилось, что в украинскую столицу мечтает попасть и моя одногруппница. А место только одно! Та девушка была замужем за ихтиологом, который в то время работал на Камчатке в лаборатории пелагических рыб КоТИНРО у Татьяны Фёдоровны Качиной. Он тоже окончил Астраханский рыбвтуз, но раньше. И вот комиссия сообщает одногруппнице, что ей пришел вызов из КоТИНРО – муж подсуетился. «Поедете на Камчатку?» – спрашивают девушку. Та испугалась, растерялась, оперативной связи, чтобы с мужем посоветоваться, тогда не было, а решение нужно принимать немедленно. В общем, отказалась она от далекого полуострова.

– Ну вот же парень хочет в море, – вспомнил ректор про Дьякова. – Пусть он и едет на Камчатку!

Бьет растрепанный край океана по Камчатке тяжелой волной

Естественно, Юрий ухватился за такую возможность обеими руками.

– Ехал я на Камчатку долго. Из села на машине до райцентра. Оттуда на кукурузнике до Москвы. На Ту-114 с многочисленными посадками прилетел-таки на полуостров. Был июль 1971 года. Вышел в аэропорту, получил багаж. Куда ехать? Не знаю. Сел на автобус до Петропавловска-Камчатского. Еду, смотрю по сторонам, а сам думаю, где же мне выходить-то? Вот остановка – «Драмтеатр». Ну, думаю, раз театр, значит центр. Вышел. Уже вечереет, в институте навряд ли кого-то застану. Надо хоть вокзал найти, ночь перекантоваться. «А где здесь железнодорожный вокзал?» – спрашиваю у прохожего. Тот хитро так на меня посмотрел и говорит: «У нас только морской есть». Пришел туда. После такой тяжелой дороги в сон клонит невозможно, а на откидных деревянных стульях особо не поспишь. Смотрю, какие-то товарищи принесли дощатый щит, положили на пол и ложатся спать. Я к ним и притулился. В шесть утра подошел к нам мужчина в форме и как закричит: «Подъем!» Ну, думаю, еще заберут… Потихоньку вещи свои забрал и сбежал.

Нашел улицу Партизанскую, а на ней деревянное зеленое здание с надписью «Камчатрыбвод». «Ну ничего себе, – думаю, – надули меня, распределяли в КоТИНРО, а попал вон куда...» Пришел в кадры: «Так и так, прислали к вам на работу по распределению». Кадровик обрадовалась: «Наконец-то молодой специалист». Но не тут-то было. Оказывается, в направлении указали старый адрес института, а не то новое здание, которое построили в 1970 году на улице Набережной.

Вот и институт! Здесь меня встретил заместитель директора Иван Иванович Лагунов. В тот же день выделили общежитие. Всё, можно приступать к работе.

И стали тут ученые за рыбами гоняться…

Примерно через месяц Дьякова отправили в рейс. Правда, само судно находилось на Чукотке. Добирался на перекладных и везде застревал. Долетел до Магадана, а там задержка рейса на сутки по погодным условиям. Прибыл в Анадырь – на двое суток, потому что в поселке Беринговском «взлетка» раскисла, ждали, пока подсохнет.

– Наконец добрался в порт, а мне говорят: «Ваше судно ушло». Правда, спустя несколько часов рыболовный траулер все же за мной вернулся. И отправились мы к Алеутским островам (тогда еще не было 200-мильной зоны) изучать терпуга.

Через две недели после возвращения – новый рейс с Вадимом Полутовым. Теперь вдоль Восточной Камчатки – камбалу ловить. Пришли в ноябре, а тут ждет повестка в армию. Отслужив год под Находкой в отдельном железнодорожном батальоне, Юрий заехал в гости к родителям, которые в то время уже жили в Севастополе.

– Они принялись уговаривали меня остаться, – вспоминает Юрий Петрович, – но я вернулся на Камчатку и ни разу не пожалел о своем решении. В моей трудовой книжке лишь одна запись.

Не с помощью хитрых приборов, которых в помине и нет, а лишь в результате отбора явился генетик на свет

В январе 1973-го Юрий Дьяков вернулся в КоТИНРО. Его определили в лабораторию донных рыб, которой тогда заведовал Вениамин Иванович Тихонов.

– Решили, что я буду и дальше изучать черного палтуса, тем более что на Камчатке специалистов по этому сложному для исследований глубоководному объекту не было, – рассказывает Юрий Петрович. – Перед каждым выходом в море приходилось бегать по порту, искать и выбивать ваер-тросы. Поэтому я старался уйти в рейс на больших судах из Владивостока, которые проводят глубоководные исследования. Мне посчастливилось принять участие в экспедиции, которую возглавлял всемирно известный систематик Владимир Владимирович Фёдоров. За 5 месяцев я многому у него научился, узнал практически всю глубоководную фауну. Здесь же определился и с темой для кандидатской диссертации – «Популяционная структура черного палтуса». Владимир Владимирович посоветовал мне поработать вместе с популяционной лабораторией генетики, которая создавалась в то время в ТИНРО. Можно сказать, что я первый генетик в КоТИНРО. О ДНК в то время еще не думали. Был другой метод, ныне он считается допотопным. С 1977 года по 1984-й я накапливал и обрабатывал материал, а в 1985-м защитил кандидатскую диссертацию в Институте биологии моря, где трудились очень сильные генетики. Годом ранее на предзащите они раскритиковали мою работу. Пришлось дорабатывать. Зато после защиты пригласили на работу в свой институт. Но Камчатке я не изменил.

Но греет нас огонь науки, и ждет нас юный институт

В 1986 году Юрий Дьяков стал заместителем директора КамчатНИРО. Отработал в этой должности 22 года, но науку не бросил. К тому времени Тихонов, основной темой которого были камбалы, ушел на пенсию. Юрий Петрович продолжил работу в этом направлении. В 2001-м он приступил к написанию докторской диссертации под названием «Камбалообразные рыбы дальневосточных морей России: пространственная организация фауны, сезоны и продолжительность нереста, популяционная структура вида, динамика популяций». Успешно защитив работу, 1 января 2009 года Дьяков получил должность главного научного сотрудника.

– По сравнению с нашими временами сегодня многое изменилось, – рассуждает Юрий Дьяков. – Печально, что молодые ученые катастрофически мало читают. Не знать теории все равно что быть слепым. Придя на работу после вуза, я учился заново. Часами сидел в библиотеке. В море брал кучу книг, читал и переводил в перерывах между тралениями или во время шторма. Даже в больнице со мной «лежала» стопка литературы. Здесь написал две статьи, за что получил нагоняй от медперсонала. Чтобы чего-то достичь, нужно быть целеустремленным и постоянно заниматься саморазвитием. Всю жизнь учиться – это ведь так интересно!

«Кто же такой ученый? Это человек любознательный, подглядывающий в замочную скважину природы, пытаясь понять, что же там происходит», – писал Жак-Ив Кусто.

– Вслед за любимым французским исследователем я всегда старался освоить что-то новое, – вспоминает Дьяков. – Прочитав в детстве его книгу «В мире безмолвия», просто заболел подводным плаванием. В нашем селе был пруд, в котором я нырял, приспособив противогаз вместо маски. Позже дядя прислал мне из Севастополя в подарок маску, ласты и трубку. Все местные жители приходили поглазеть, как я познаю подводный мир сельского пруда.

В 50 лет он решил осуществить детскую мечту. Увидев объявление о наборе в клуб дайверов, пришел, не задумываясь, став самым старшим учеником в группе. Сначала погружались в бассейне, затем в Авачинской губе. Вскоре Юрий Петрович стал выбирать место для отпуска всей семьи по принципу, где можно понырять от души: Мальта, Кипр, Египет, Вьетнам. Впрочем, подводный мир Камчатки нисколько не уступает им по красоте. Возле острова Старичков, к примеру, множество «живых камней» – асцидий. Эти оболочниковые – переходное звено от беспозвоночных. Колышутся заросли морских анемонов, прекрасных, как георгины или астры. Неторопливо проплывают камбалы, бычки.

Затем неугомонный ученый увлекся фотографией, да так, что стал членом фотоклуба «Камчатка» и вовсю участвует в фотовыставках.

Да, я поэт, но в месяц – раз

«Литературный дар проявился в стихах, раскрывающих внутренний мир ученого-биолога, своеобразное ощущение пульса природы», – эти строки читаем в аннотации к первому сборнику Юрия Дьякова «В мгновениях счастья жизни смысл…», который вышел в 2009 году. «Лиричность его строк трогает читателя чистотой и грустью, – пишет о нем известный камчатский писатель Евгений Гропянов, – можно с уверенностью сказать, что на Камчатке есть поэт Юрий Дьяков».

– Стихи я начал писать примерно в 90-х годах, – вспоминает Юрий Петрович. – Ходил в «Светелку», где собиралось много хороших людей – Николай Васильевич Санеев (мы дружили семьями), Жора Аввакумов – сосед по подъезду. Может, это повлияло на мое творчество?

Иногда долго-долго ничего в голову не приходит, но вдруг либо фраза, либо слово какое-то зацепится, и вокруг будто водоворот начинает закручиваться. Фразы присоединяются друг к другу. И вот уже вырисовывается мысль, идея. Тогда я начинаю целенаправленно работать над стихотворением. Стараюсь отшлифовывать рифму, слог, размер. Есть много произведений, которые называются стихами, но чаще это рифмованная проза. Для меня стихотворение – не просто информация, а кружево из слов, звучащих как музыка, полное эмоций и чувств. Бывает, что недели три кручу его в голове, даю отлежаться, переставляю местами слова. Публикую, когда полностью созревает.

Любимое:

Мы – водяная пыль, летящая по ветру,

И нас, в конце концов, опять проглотит море,

Мы в глубину уйдем на много километров

И растворимся вновь в бушующем просторе.

Жизнь – капелька воды, возникшая случайно,

Рожденная во тьме, под штормовые взвизги,

Смерть – это Океан, огромный и печальный,

Но только он один рождает эти брызги.

Что ждет нас впереди, за кромкою тумана?

Лишь мрак морских глубин иль в небе облака?

Прольемся ли дождем, как слезы Океана,

Опять во тьме времен исчезнув на века?

И может, никогда на этом белом свете

Не будем больше мы метаться над водой,

И мертвый Океан на умершей планете

Останется опять наедине с собой.

Мы водяная пыль над сумрачной пучиной,

Мы – дождь и облака, нас кружит ураган,

Но только мы одни являемся причиной

Того, что на Земле родился Океан.

Однако перу Юрия Дьякова покоряется не только философская и пейзажная лирика. Как искрометны его вирши, полные юмора и доброты. Чего стоит «Баллада о популяционных генетиках» или «Тост в честь окончания заседаний Дальневосточного совета по донным рыбам»! На позапрошлой неделе коллеги – «науки верные служаки» – дружно поздравили Юрия Петровича с 70-летием. Наверняка на торжестве прозвучали и эти слова:

«Давайте ж выпьем, чтобы люди

Налюбоваться не могли б

И в синем море, и на блюде

Разнообразьем донных рыб!»

«Рыбак Камчатки» присоединяется к поздравлениям и желает юбиляру крепкого здоровья, потрясающих открытий и неиссякаемого оптимизма!

Дарья КОЖЕМЯКА (она же – автор шаржа)