Рейс длиною в 30 лет

Женщина в море. Возможно, где-нибудь на материке это словосочетание вызывает картинку: круизный лайнер, Средиземноморье, Она на палубе в лучах заката. Но у жителя Камчатки ассоциации другие. Суровое Охотское море, округлые льдины на его темной поверхности, теплый бушлат и Она… в лучах заката фотографирует какого-нибудь сивуча. Или чайку. Думаю, именно так скрашивает короткие минуты отдыха в долгом рейсе Лариса Лейман, настоящая морская «волчица» рыболовецкого колхоза им. В. И. Ленина

Познакомились мы с Ларисой Николаевной чуть больше года назад на камбузе ПЗ «Планета», где она работала шеф-поваром. Вроде бы короткая встреча, но запомнилась. А все потому, что человек она теплый, радушный, добросердечный и хохотушка к тому же. Именно такой и должна быть героиня праздничного номера «РК».

– На Камчатку (в Оссору) я приехала в 1985 году, – рассказывает Лариса, – завербовалась на рыбозавод. Будете икру ложками есть, говорили нам, когда уезжали из Андижана, города в Узбекистане. Такой вот был стимул. Очень хотелось попробовать эту икру. Работала и в Караге, и в селе Кострома, затем уехала в Петропавловск. Здесь мне предложили должность в моховском поселковом совете. Подумала: что мокнуть на рыбозаводе? По специальности я секретарь-машинист (тогда это было модно) с опытом работы начальника отдела кадров в областной больнице. Согласилась и проработала там пять лет. Все депутаты трудились в колхозе им. Ленина. Вот я и задумалась: «Схожу-ка в море, подзаработаю. Денег маловато. Надо маме отправить, себе что-то оставить. Подумаешь, всего-то один рейс». Кто же знал, что он затянется на 31 год.

Первый пароход Ларисы Николаевны – БМРТ «Ихтиолог» с легендарным капитаном Виктором Родионовичем Гавриловым, именем которого в 2010 году была названа плавбаза «Камчатский шельф». Старпомом тогда был Анатолий Лукич Петренко (сейчас он трудится диспетчером в службе мореплавания), а вторым штурманом – нынешний председатель колхоза Сергей Борисович Тарусов.

Морскую карьеру Лариса начала уборщицей, затем была дневальной, прачкой, бригадиром, вторым поваром. Никогда раньше не готовила на такое количество людей, только дома, для своих. Но колхоз оплатил учебу, и вот уже два года она ходит в море шеф-поваром. Ну а подвахты для всех членов экипажа от матроса до старпома. Хотя в прежние времена бывало, что в аврал и капитаны становились в обработку. За 31 год женщина прошла почти все пароходы колхоза – «Технолог», «Ленинец». Со временем на смену БМРТ пришли большие, надежные БАТМы. «Сероглазка», «Атлантик квин» (в 2006 году ему присвоили имя Михаила Старицына, председателя колхоза в 1960–1971 годах), «Атлантик принцесс» (в 2007-м получил название «Сергей Новоселов» в честь председателя колхоза 1971–1981 годов). «Люблю БАТМы, – говорит Лариса Николаевна. – Они надежнее и качка меньше. А я ведь трусиха. Когда иду в море, обязательно захожу в церковь поставить свечку за здравие всех, кто на пароходе. В шторма бывало так, что из-за крена в иллюминаторы нашего БМРТ на самой нижней палубе рыбок видели. Кто не боится шторма? Но когда ты идешь в море, вся надежда на комсостав и грамотного капитана. Мне в жизни попадались только такие».

В воду прыгать не буду

Была зима.

– Лариска, первый рейс? – спросила меня коллега Наташа Колосок. – Эх, не повезло тебе. Сейчас будут тревоги, нужно за борт прыгать.

– Как!? – испугалась я. – Зима же!

– Ну и что, тревога есть тревога, – ответила приятельница. – Ты плавать-то умеешь?

– Да, у меня первый взрослый. Тренером была. Но вода холодная, человек через три минуты умирает. Прыгать не буду, – категорически отказалась я.

– Плавать умеешь, уже хорошо. Работать хочешь – будешь прыгать, – с невозмутимым видом резюмировала Наталья.

Пошла я к капитану, чуть не плачу:

– Виктор Родионович, подпишите заявление, я списываюсь.

– Ты же еще в рейс не сходила, – удивился Гаврилов.

– В воду прыгать я не буду, – заявляю ему. – Ну и что, что тревоги? У меня судороги в холодной воде!

– Тревога – это просто проверка, – улыбнулся капитан, – иди, тебя разыграли!

– С тобой уж и пошутить нельзя… – только и вздохнула Наташка.

Колхоз – это люди

Когда Лариса Лейман рассказывает о людях, с которыми ее сводила судьба, понимаешь, что хороший человек, как магнит, притягивает себе подобных. Лихая рыбачка с задорной улыбкой смотрит с чуть измятых, едва пожелтевших фотографий. С теплом вспоминает она коллектив, давно ставший семьей.

– 1993 год, БМРТ «Ихтиолог», мы зашли в бухту Наталью, от шторма спрятались, – показывает Лариса Николаевна очередное фото, – вот этот молоденький мальчик Серёжа был у нас радистом. Сейчас начальник отдела кадров Сергей Геннадьевич Арабей. Вместе начинали. А вот Игорёшка, он по холодильникам был. Сейчас Игорь Борисович Дмитриев, директор коммерческого отдела, в конторе сидит.

У нас в колхозе всегда были замечательные ребята. К примеру, старпом Анатолий Лукич Петренко, сейчас диспетчер в службе мореплавания, 50 лет на предприятии! У меня даже слов нет, какой это человек, – руководитель, каких мало, трудяга, честный, порядочный и справедливый, что в море очень важно! Всегда радуюсь, когда мой любимый старпом на вахте. Со многими хорошими капитанами поработать довелось – Владимиром Александровичем Волосевичем, Евгением Львовичем Садовниковым, Николаем Дмитриевичем Руденко (знаю его со времени, когда он был матросом), Василием Васильевичем Василенко, Виктором Яковлевичем Гончаровым (сейчас работает директором завода в Октябрьском). Эти люди понимали, что от них зависит жизнь экипажа, не брали на работу алкоголиков. Особенно интересно было трудиться под начальством Виктора Гаврилова. Всегда позаботится и о елке на Новый год, и о том, чтобы люди отдохнуть успели. Когда мы подходили к берегу для заправки и воды набрать, Виктор Родионович сразу отправлял отработавшую смену на берег. И обязательно с мясом, чтобы шашлыки пожарили. Одна партия погуляла на твердой земле, следующая едет отдыхать.

Многие капитаны уже ушли из жизни. Трудная у них работа. Если механики отвечают за свою механическую часть, а электрики за свою, то капитан – за всех. Каждый идет к нему с проблемой: кто по работе, кто с личным. Капитан все разъяснит, всех помирит, чтобы людям комфортно было в долгом рейсе.

Сергей Борисович – нынешний председатель – тоже очень хороший руководитель, уделяет внимание сотрудникам. Управление помнит о нас, работниках «старой гвардии». Мне присвоили звание ветерана труда, в прошлом году дали и ветерана колхоза, есть благодарности, почетные грамоты. Знаете, я благодарна Богу, в моей жизни нет плохих людей. Люблю наш колхоз. Верила в его возрождение и в тяжелые 90-е. Перетерпели же. Мы воспитанники того времени, когда с места на место не бегали.

Музыка, огурцы и сухарики

– Ох уж эта качка! Про нее и рассказывать не хочется, – смеется Лариса Лейман. – Первый раз вышла в море. Вроде все нормально, но в Охотском началась морская болезнь. Хожу, как пьяная, плохо мне, а генералить надо. Увидел мои мучения Лёшка Искаев, он был у нас по механической части. Подходит, дает плеер. «Включай музыку и пой!» – говорит. У меня голоса нет, медведь на ухо наступил, отвечаю. Но послушалась. И, о чудо, помогло. Рейса за три почти привыкла к качке. Самый лучший способ ей не поддаваться – есть огурцы или сухарики.

Трудно, конечно, женщине в море. Если пароход где-нибудь во льдах, морозы сильные, бывает, на подвахте мерзнешь. Но молчишь и работаешь, потому что сам выбрал этот путь. Осенью-зимой штормовые часто, а летом спокойно, хорошо, даже можно выбрать время и позагорать. На красной работаем шесть через шесть часов. Рыбу надо обработать быстро, пока в жаре не испортилась. Хорошо, если ее привезли вечером. Тогда ночью шкеришь, а днем остается часок, чтобы побыть на солнышке.

Но в море сложно не только физически. Мужчин много, каждый может обидеть. Скорее всего, он не хочет задеть. Кто-то выдерживает замкнутость на пароходе с легкостью, кто-то с болью в душе. Надо это понимать, и если грубо ответили, смягчить обстановку. Это на берегу, что не так, развернулся и ушел в другую организацию. В море ты никуда не денешься. К этому привыкаешь, начинаешь сочувствовать людям, стараешься помочь. Так море воспитывает.

И мне удочку!

– Забавные случаи? Конечно, были! – продолжает Лариса Николаевна. – На пароходе ведь как в большой семье – каждый что-то умудрит. Потом вспоминаешь и смеешься. Ну, допустим, у нас была казашка Фатима. Однажды швартовались мы с американским судном. Общаться вроде нельзя, по всему периметру парохода стоит охрана. Ни поговорить тебе, ни change сделать. Но кое-кому все же удалось. Сидим в курилке с боцманом Олегом. Идет наша Фатя. Олег ей: «О-о, что это у тебя? Фотоаппарат?» Фатима (с сильным акцентом): «Да, фотоаппарата». Олег: «Чей фотоаппарат?» Фатима: «Моя фотоаппарата!» Олег: «Не моя, а мой!» На что казашка бойко отвечает: «С фига ли твой? Моя фотоаппарата!». Этот анекдот ходит и по сей день.

А вот еще случай. Видите, симпатичная девушка на фото? Это Маша, в цирке с обручами выступала, пошла с нами в рейс. Решила Маша однажды показать, на что способна. Нос нам утереть. Стала мастерски крутить обруч. То на руке, то на талии, потом вообще на руки встала и ногой вертит. А тот – р-раз и улетел в море. Маша чуть ли не в слезы. Всем экипажем потом вылавливали.

Еще был у нас Сашка, тралмастер, объявил как-то народу: «Будем ловить рыбу!» (естественно, подразумевая, работу трала), раздал необходимую амуницию. Подходит к нему Маша и говорит: «А когда мне удочку дадите? Я тоже буду рыбу ловить!» Конечно, просмеявшись, нашей артистке пояснили, что этим занимается трал-банда, а не весь экипаж, закидывая удочки с борта.

Бывали на памяти Ларисы Лейман происшествия и другого рода.

– Однажды на «Ленинце» загорелась проводка. Это был один из первых рейсов, – рассказывает она. – Я работала на подвахте. Ребята предупредили, что горим. Ну и что, подумала я, гудит сирена, да и пусть себе гудит. Дальше рыбу шкерю. Огляделась – странно, вокруг никого. Побежала к людям, давай помогать. Один парнишка говорит: «Лариса Николаевна, идите наверх, здесь только мужчины, обученные этому делу!» Тогда на судне были японцы, так они даже по-русски молились. Действительно, было очень страшно. Но кэп все быстро организовал. А пароход тот вскоре продали на утиль. Сейчас, к счастью, такого не бывает. Колхоз покупает новые суда. Значит, люди будут работать в хороших условиях.

Мы ведь одна семья

– Хоть и трудна работа в море, но мне всегда нравилась, – продолжает моя собеседница. – Раньше на пароходе были стенды с графиками соцсоревнований. Сейчас это не практикуется, а жаль, стимул был хороший. Утром проснешься и смотришь, какая бригада впереди. Боролись за количество и качество. Мне всегда интереснее было работать на судах-ловцах. В трал-бандах трудились люди, которыми я восхищаюсь. Они на улице зимой и летом. Мужественные, сильные и в то же время потешные, всегда у них полно шуточек. Работают красиво, цепляют рыбу гаками, тянут трал. И вот когда поднимается этот «чулок» в 100 тонн, полный серебристой рыбы, шевелится, как холодец, это потрясающее зрелище. А потом они, промерзшие после рыбалки, спешат греться в парилку. Причем прямо в неглиже. На женские возмущенные вопли кидают по пути: «Мы ведь одна семья». И скрываются в бане.

Раньше мы ходили в море от 8 до 14 месяцев, но в рейсе не скучали. За работой некогда, к тому же были концертные программы, конкурсы разные. Капитан заранее заботился о днях рождения, юбилеях, праздниках. Даже маленькая открыточка с 8 Марта, припасенная на берегу, несказанно радовала в море. Ребята накрывали для нас столы. И сейчас поздравить не забывают. Мы, женщины, тоже обязательно делаем им подарочки – яблочки, мандаринки. Хоть маленько, но в радость. Именинникам мы готовим угощение на всю бригаду. А 23 Февраля – огромный красивый торт (или пирог) на экипаж. Лично я люблю медовик, очень нежный он у меня получается.

Хрюшки на борту

– Раз уж заговорили о кухне: на камбузе все, от холодильника до кастрюль, прочно привязано веревками, чтобы не улетало. Потому что однажды в шторм холодильник (между прочим, с меня ростом) упал и все было в масле.

С удовольствием вспоминаю времена, когда по трансляции объявлялось: «Всем свободным от вахты прийти в столовую команду – будем лепить пельмени!» Повар замешивал тесто. Остальные, включая капитана и старпома, дружно его раскатывали и лепили за неторопливым общением. А где еще поболтаешь? Пришел, уставший с вахты, и спать, потом опять на работу. Варили первую партию, снимали пробу, а уж потом долепливали на весь экипаж. Сейчас все проще, пакетов накупил в магазине и сварил. Но это уже не так интересно.

Кормят у нас хорошо, разнообразно, хотя, конечно, это не ресторан, и всем не угодишь. Если на обед был борщ, его же подаешь на ужин, но к вечеру обязательно варишь легкий супчик с гречкой или куриную лапшу. Среда или четверг – рыбный день. Но на первое всегда мясо. Рыба только вечером: уха, котлеты, шашлыки или жареная. Однажды, когда работали на «Принцессе», закончились продукты. Сильные шторма не позволяли пришвартоваться судну с продовольствием. Но ничего, варили печень в банках, рыбку посолили, в общем, вышли из положения. Все были сыты. А через три дня пришло мясо.

Сами печем очень вкусный хлеб – черный, белый, батон. Лучше каждый день, но свежий. Зачем кормить людей вчерашним? Если хлеб остается, сушим сухари. Их заядлые рыбаки любят еще больше, особенно с гороховым супом или борщом. У нас ничего не пропадает!

Не поверите, но раньше, в 80-х годах, и поросят держали в море. Был у нас боцман, мировой мужик, выделил им место на пароходе, откармливал (помои ведь всегда оставались), а потом обеспечивал экипаж свежим мясом. Как видите, к качке не только люди привыкают. Кстати, у нас в рейсах всегда есть собаки и кошки. Зато мышей не стало. Без живности никак. В шторм обязательно кто-то валяется с морской болезнью, но с парохода сходить не хотят. Это их дом.

Море зовет

– Никогда не думала, что столько лет проработаю в море. Сколько раз говорила себе, что устала, пора уйти на берег, – поделилась Лариса Николаевна. – А потом как представлю! Что буду делать без своих?

А ведь отчаянная героиня нашей истории повидала немало. Сразу после школы укатила из родного Андижана строить веселый молодежный БАМ, где и работали красиво, и зарабатывали хорошо. Именно там научилась готовить, хотя раньше даже картошку пожарить не могла: мама все делала. Затем попытала счастье в Москве, где жила бабушка, поработала в Госзнаке счетчицей. И хотя столица была приветлива, пришлось возвращаться в Узбекистан, помогать маме. Плохо у той было со здоровьем. Ох и отчаянная она была девушка, характер еще тот. И ответить крепко могла, и выслушать не умела. Но море научило: меньше говорить и больше делать.

Это особый мир, в который порой сбегаешь от неудавшейся личной жизни на берегу, но обретаешь надежных, проверенных друзей. Или встречаешь свою половинку. Здесь месяцами скучаешь по маленькой дочке, но делаешь свою нелегкую работу, зная, что сможешь обеспечить ей жизнь, которая будет теплее и уютнее, чем твоя собственная. В этом мире есть неповторимые, фантастические рассветы и закаты, а в волнах блестят гладкие спины косаток. Лариса Николаевна очень любит фотографировать море, причудливые облака и радугу над ним. И как бы ни было трудно в долгом рейсе, оно зовет снова и снова. Сначала потихоньку, а потом все настойчивее. И вот уже взрослая дочка говорит: «Мам, давай пойдем в море. Вместе».