С. Красильников: «Не надо низводить камчатскую прибрежку до уровня «кустарного рыболовства»
Интервью с президентом Ассоциации прибрежных рыбопромышленных предприятий Корякского округа Сергеем КРАСИЛЬНИКОВЫМ началось с итогов лососевой путины. Дальнейший наш разговор затронул и другие вопросы, важные для рыбаков.
— Сергей Юрьевич, согласны ли вы с утверждениями руководителей Федерального агентства по рыболовству о том, что «путина прошла удачно»?
— В целом для Камчатки это так. Невозможно ежегодно добывать 250 тыс. тонн лососевых, да и не нужно. Но вот 168 тыс. тонн из установленного возможного вылова в 215 тыс. (а первоначально — 188 тыс.) — это достойный результат, если иметь в виду и организацию промысла со стороны рыбаков, и организацию научного и контрольного сопровождения.
При этом, надеюсь, обойдется без демпинговых действий со стороны покупателей и продавцов. Рыбопромышленники помнят 2011 год, когда продукцию невозможно было продать по достойной цене из-за огромной массы, выброшенной на рынок практически единовременно. Как вы помните, Камчатка в том году добыла 247 тыс. тонн тихоокеанских лососей.
Не слышно в этом году пока и нареканий в адрес транспортников, в первую очередь — РЖД и холодильников. Хотя проблемы никуда не делись: остались и так называемые «прогрессивные расценки» на хранение из-за недостатка мощностей, и спекуляция рефсекциями, и совершенно нелогичные расценки на ледокольное сопровождение рыбопродукции Северным морским путем (как в детской загадке про тонну железа и тонну пуха — что тяжелее).
Так что, несмотря на определенные задержки хода рыбы из-за гидрометеорологической обстановки (по оценкам КамчатНИРО, до трех недель), лососевая путина на Камчатке наверстала упущенное. Другое дело — Сахалин, где добыта всего лишь треть (42 тыс. тонн) горбуши от возможного вылова.
— Как вы оцениваете уровень организации путины со стороны краевой комиссии по регулированию добычи анадромных видов рыб, Северо-Восточного теруправления ФАР (СВТУ), КамчатНИРО?
— Как оценить работу комиссии одному из ее участников? В целом, удовлетворительно. Конечно, без жарких дебатов на заседаниях комиссии не обошлось. В основном, это касалось предлагаемых мер регулирования промысла, недостаточно или ошибочно, на наш взгляд, мотивированных, либо вносимых без обоснований (научных материалов КамчатНИРО и данных мониторинга Севвострыбвода), требуемых по положению о порядке деятельности комиссии, либо отсутствия каких-либо следов наших запросов в протоколах комиссии.
Здесь требуется пояснение. Комиссия по регулированию добычи анадромных видов рыб в Камчатском крае поставлена в достаточно жесткие рамки в отношении своих решений и порядка их принятия. Специфический аспект порядка принятия решений комиссией заключается в том, что эти решения принимаются на основании материалов и рекомендаций научных организаций, находящихся в ведении Росрыболовства и бассейновых управлений, после чего решения (протоколы комиссии) должны быть утверждены территориальными органами Росрыболовства, без чего недействительны. Таким образом, комиссии предписано принятие решений только в точном соответствии с поступившими рекомендациями. Но в таком случае еще более важной становится роль поступивших на комиссию материалов и рекомендаций (их соответствия требованиям нормативно-правовых документов), которые я, как член комиссии, хочу видеть заблаговременно, хотя бы за сутки до намеченного заседания комиссии. Иначе как я могу принимать решения, «реализация которых оказывает воздействие на состояние водных биоресурсов»?!
Другой вопрос. В комиссию поступает достаточно много обращений, просьб, писем, касающихся мер регулирования, объемов добычи (просьбы от пользователей, от ассоциаций). Комиссия их рассылает в КамчатНИРО, СВТУ, Севвострыбвод для оценки и подготовки рекомендаций. Если поставленные вопросы появляются в рекомендациях, то комиссия их рассматривает на заседании и принимает решение (помните, «на основании материалов и рекомендаций»). А если этих вопросов нет в рекомендациях? Получается, что мы словно и не обращались, от поставленного вопроса отмахнулись. Ответственность как бы возложена на комиссию, хотя комиссия принимает решения на основании рекомендаций.
24 июля я направил письмо со всеми этими вопросами в адрес председателя комиссии по регулированию добычи анадромных видов рыб в Камчатском крае, которым по положению является губернатор Камчатки. Надеюсь, что глава рыбацкого региона найдет время и возможность для ответа.
Однако в целом (возвращаюсь к вашему вопросу) оцениваю работу комиссии удовлетворительно и даже хорошо. Рыбопромышленники ни дня не простаивали из-за нехватки объемов, проведено 18 заседаний комиссии, что, конечно, меньше, чем в прошлом и позапрошлом годах (24 и 27). Но, по моему глубокому убеждению, работу комиссии не следует оценивать по количеству проведенных заседаний.
— В конце прошлого года в законодательство были внесены поправки, должные упростить порядок пересечения госграницы для рыбопромышленного флота. Можно ли сказать, что проблема решена раз и навсегда? У судов, которые в эту путину подходили к побережью для приемки, переработки или транспортировки лосося, возникали трудности с пересечением границы?
— У судов, подходивших в эту путину к побережью, не возникало трудностей с пересечением границы, по крайней мере — таких, которые они не могли решить самостоятельно.
Однако пограничники и рыбаки до сих пор пользуются так называемым «Временным порядком уведомления пограничных органов о намерении пересечь государственную границу Российской Федерации судами рыбопромыслового флота...». Для меня не ясно, будет ли новая редакция Постановления №863 от 27 августа 2014, на которое ссылается «Временный порядок...», или нет. А может быть, и не нужно в постановлении ничего менять, если и так все хорошо. А если нужно — то кто готовит новую редакцию, какой она будет? Хотелось бы ее посмотреть заблаговременно и обсудить всем рыбацким миром.
Считаю, что в плане нормативно-правового регулирования этот вопрос еще не закрыт. Не зря же во «Временном порядке...» написано «… до принятия Правительством РФ нормативно-правовых актов, предусмотренных частью 21 статьи 9 Закона РФ«О государственной границе»».
— В 2012 году по согласованию с ФАР в Соболевском районе было дополнительно создано 30 морских рыбопромысловых участков — РПУ (итого их там теперь более ста). Рыбаки Тигильского и Пенжинского районов опасались, что их соболевские соседи при таком количестве участков перехватят весь лосось, идущий на нерест в реки, расположенные севернее. Оправдались ли эти опасения?
— На протяжении нескольких лет между Камчатским краем и Сахалинской областью наблюдаются трения из-за действий северо-курильских добытчиков. Они приспособились вести промысел на своих рыбопромысловых участках дрифтерными сетями, которые с завидным постоянством теряют и находят далеко за пределами РПУ. В результате такого способа промысла они скоренько добывают свой ВВ (возможный вылов) и начинают добывать часть камчатского ВВ кеты, нерки и кижуча, перелавливая свой установленный возможный вылов в 3-4 раза. В результате наш край вводит ограничительные меры на западе Камчатки. Вам эта ситуация ничего не напоминает? Ровно о такой же ситуации (между Соболевским и Тигильским районами) мы и писали в 2012 году: без каких-либо научных обоснований и предпосылок к увеличению объемов добычи в реестр РПУ внесли 33 рыбопромысловых участка, не имеющих ресурсного обеспечения, на фоне непрерывного снижения объемов возможного вылова для Тигильского района.
В нынешнем году стартовым протоколом комиссии для предприятий Тигильского района было установлено 1120 тонн кеты, тогда как для предприятий Соболевского района — 8500 тонн. На 17 августа после пяти корректировок в сторону увеличения в Тигильском районе из 4120 тонн кеты добыто 3840 тонн. А в Соболевском районе по- прежнему объем 8500, а добыча 7322. То есть жизнь все равно расставит все по надлежащим местам.
— Путина в ряде районов Корякского округа практически завершена. Такие предприятия, как «Тымлатский рыбокомбинат», прекращают работу, консервируются. Но ведь, например, в Карагинской подзоне можно, помимо лосося, добывать и перерабатывать на берегу камбалу, треску, минтай, обеспечивая работой людей круглый год. Раньше так и было. Почему сегодня рыбопромышленников интересует только лосось? Выходит, усилия Камчатского края по защите доли нашего региона в прибрежке бесполезны?
Сколько вообще за последние семь лет в Корякии построено рыбоперерабатывающих заводов, какова их общая мощность? Они все рассчитаны только на лосось? Сколько местных жителей получило работу благодаря им?
— Давайте расставим ответы на ваши вопросы в порядке приоритетов. Рыбопромышленников (в целом — вообще предпринимателей) интересует ПРИБЫЛЬ, это смысл предпринимательской деятельности. Если бы на берегу было выгодно перерабатывать камбалу, треску, минтай, снежки прошлогодние, они бы это делали. И раньше не было так, что на берег тащили рыбу только для того, чтобы обеспечить занятость людей — разве что в далекие советские времена. Да и то — возили при этом до 20 тысяч сезонников, что вообще-то не говорит о стремлении обеспечить работой именно камчатское население.
Если государство, региональные власти создают не запреты на использование, например, иностранной рабочей силы (непонятно, на чем основанные), а условия для среднего специального образования, высшего образования по востребованным профессиям, условия для комфортного проживания, промышленники с удовольствием возьмут на работу местных специалистов. Но сейчас даже обработчиков приходится завозить. Еще нельзя забывать о сезонности. Большое количество работников нужно три месяца в году, а дальше?
Усилия Камчатского края по защите доли региона в прибрежке очень важны. Но если воспринимать ее как «обязательно на берег», то эта прибрежка краю не нужна. Ее будет всего 60-70 тыс. тонн, а то, что невозможно переработать на берегу (или невыгодно по многим причинам), уйдет с молотка в экономзону. Именно этого добивается сейчас Федеральное агентство по рыболовству. Не надо низводить камчатскую прибрежку до уровня «кустарного рыболовства»: утром вышел из порта, вечером зашел. Прибрежка нужна Камчатке для обеспечения работы флота, для возрождения судоремонта, для связанных отраслей, а совсем не для того, чтобы притащить 400 тыс. тонн сырцом в порт неизвестно для чего без готовности переработать, произвести неконкурентоспособную продукцию, затем сделать ее еще более дорогой, транспортируя на материк, а потом пытаться продать.
Да, все предприятия Корякского округа ориентированы на лосось, за редким исключением у них нет долей квот на другую рыбу. Все они модернизировали или вновь отстроили свое производство, все желающие получают работу, но при этом сезонников все же приходится возить. Считаю: если мы не хотим выгрести весь лососевый ресурс Камчатки подчистую, то новых предприятий не нужно.
— Когда-то у вашей ассоциации был девиз «Быть в ответе за территорию». Существовал фонд, в который предприятия перечисляли деньги (по рублю с килограмма выловленного лосося), и средства шли на социальную поддержку сел. На ваш взгляд, это была хорошая практика?
— Действительно, платили и по рублю, и однажды по три рубля. Считать это хорошей практикой не могу. Это поле для коррупционной деятельности. У меня до сих пор сохранился договор между некой московской фирмой и главой одного из районов округа, в котором фирма обязуется произвести ремонт чего-то там, а глава района обязуется, «пользуясь административным ресурсом, предоставить в пользование два участка морских ставных неводов».
Просто иной раз выхода не было. Федеральные бюджетные деньги приходили поздно, а то и вовсе не приходили, а работать надо: завозить топливо, генеральный груз, делать ремонты и прочее. Так что, когда в 2004 году ввели сборы за пользование водными биоресурсами, рыбаки поначалу вздохнули с облегчением. Стало ясно, за что платить и сколько. Ушли в прошлое пожарные ситуации. Однако сбор за пользование водными биоресурсами оседает где-то в закромах Родины, рыбаки не видят от него ровным счетом ничего: ни рыбохозяйственных исследований, ни новых судов, ни технологий.
— В 2008 году стали впервые закреплять за фирмами рыбопромысловые участки и доли квот на долгосрочный период. Нам говорили, что это даст стимул для развития предприятий и территорий.
— А разве не так? Посмотрите отчеты министерства рыбного хозяйства о том, сколько инвестировано, построено и прочее.
— Но теперь рыбникам больше не надо ежегодно доказывать свою социальную значимость, чтобы получить ресурсы.
— А что такое «социальная значимость»? Если доступ к ресурсам ставят в зависимость не от профессионализма рыбака, а от «социальной значимости» (судостроения, судоремонта, пищевой переработки, они все тоже ведь социально значимые!), такие взаимоотношения невероятно быстро скатываются в коррупционное поле, в иные отношения, когда доступ к ресурсу открывают, например, за обещание достроить микрорайон.
— Значит, поддержка территорий со стороны рыбодобывающих предприятий сократилась — и ваш девиз больше не актуален?
— Если поддержка территорий для Вас означает «по рублю с килограмма после уплаты всех налогов и таможенных сборов», то, наверное, сократилась. Если учитывать то, что рыбаки (лососевики в первую очередь) построили на территории, то такое определение, по меньшей мере, некорректно. Девиз все еще остается актуальным, но по прошествии времени наполнился новым содержанием, и, как мне представляется, более правильным, чем региональный рэкет (а как еще назвать сбор «по рублю»?)
— Когда наша страна объявила санкции на ввоз норвежской семги и форели, российские рыболовецкие предприятия сразу взвинтили цены на лосось. Почему?
— А вот в 2008 году я за 1000 рублей покупал 37 литров 92-го бензина, а в 2015-м покупаю всего 25. Вы об этом не хотите поговорить?
И еще: вы уж определитесь — вам и дешевую продукцию, и высокие зарплаты, и уплату всех налогов, и социальную поддержку, и новые заводы, и что еще дополнительно?
— Теперь, когда доллар рванул вверх, у отечественного потребителя рыбной продукции стало еще меньше выбора, так как львиная часть улова идет на экспорт. По данным газеты «Золотой рог», в этом году китайские ритейлеры выразили готовность купить 100 тысяч тонн дальневосточной горбуши — почти половину нашего улова, что еще больше подхлестнет цены на лосось в России.
— Не стал бы ориентироваться на «данные» газеты «Золотой Рог», не называющей источников — они не нуждаются в экономической подоплеке. Конечно, китайские ритейлеры могут купить такое количество, и объемом их не напугать. А что сделали российские ритейлеры, чтобы рыбаки повезли продукцию не в Китай, а в Россию? Как-то улучшили логистику по сравнению с китайскими соседями? Или условия оплаты лучше? Больше и быстрее денег дают? Нет, они только говорят: «Вы же российские патриоты, поэтому вы должны продать продукцию нам. А не продадите — мы вам устроим экспортные пошлины». А в конечном звене, в рознице, ритейлеры как-то умерили свои аппетиты?
— Каковы ваши прогнозы относительно объемов экспорта и колебаний цен на лососевую продукцию в этом году?
— Не силен в гадании на кофейной гуще.
— Знаете ли вы хотя бы одного рыбопромышленника с бизнесом в Корякии, постоянно живущего в округе?
— Знаю. По-вашему, это необходимо для ведения рыбного бизнеса?
Кирилл МАРЕНИН