Роман с Камчаткой
Май 1994 года, Усть-Большерецк. 10 класс почти окончен, контрольные позади, и мы с одноклассниками шумною толпой шагаем в лес на турслет, позвякивая посудой. Тут-то наши скромные мальчишки (из тех, кого редко встретишь на дискотеке в районном клубе) открылись в новом свете. В два счета добыли дров, развели костер, вмиг сварганили ароматную уху, помогли определить, кто это там пролетел или хрустнул веткой. Среди них был и герой сегодняшней истории Роман Васин, рыболов-охотник в третьем поколении. С тех пор мой одноклассник совсем не изменился. Скромный, спокойный, немногословный и серьезный, даже когда шутит. Как прежде, он любит и ценит родной Усть-Большерецк, камчатскую природу.
Родом из Копай-города
Клан Васиных в районе знают все. Первыми в далеком 1936 году из Сибири прибыли сюда Михаил Николаевич с женой Анной Васильевной.
«Приехали-то они на Камчатку не сразу, – рассказывает внук Роман. – Мотались по Союзу, где-то в Калмыкии про вербовку узнали. Сначала жили в Копай-городе – первый «жилмассив» Усть-Большерецка. (Сейчас на этом месте находится ветлечебница.) Откуда такое название? Люди копали землянки и жили в них. Там мой отец родился, два его брата и сестра. Были еще двое детей, но они маленькие от менингита померли. Тут на кладбище лежат, береза над ними большая уже выросла… Потом деревню расстраивали за мостом вдоль реки Амчигачи. Но паводки дома заливали сильно – так Усть-Большерецк «полез» на высокий берег.
Раньше здесь все кедрачом устлано было, женские бригады его заготавливали, потом повырубили на дрова. Видел старые фотографии нашей сопки – березы стояли могучие в обхват, редко сейчас такие встретишь. А вот дороги прежде не было, все через Октябрьский шло. Бабушка рассказывала, по речкам ходило суденышко плоскодонное, тихоходное. В Октябрьский 4 часа шло по течению, а обратно весь день шлепало. Туалета, надо понимать, на нем не предусмотрено. И вот женщины, говорит, на корме сидят, а мужики на носу. Кто терпел, а кому прям так приходилось… В общем, непростые времена были.
Моя бабушка дояркой работала, а дед в школе трудился кочегаром. На охоту ходил с кривым ружьем, по болотам уток стрелял. Все мечтал медведя добыть. Однажды чуть не наступил на него ниже поселка, у Ржавого ключа. В упор выстрелил медведю в голову – и ну бежать. Сапоги кожаные подкованные – тяжелые. Говорит, как добежал, не помню. Был у него друг, трудовик с двустволкой. Зарядил два патрона, и пошли они того медведя искать. Пришли к Ржавому ключу, а медведь живой! Огромный зверь, старый, седой. Как подскочил! Трудовик два раза стрельнул и оба промазал, а медведь в речку – и был таков. Так дед и не убил ни одного медведя в своей жизни.
Сам он не воевал – в 17 лет заболел туберкулезом. Когда его привезли на телеге в военкомат, уже совсем доходил, ну не жилец. Понятное дело, комиссовали. А по соседству калмыки жили. Соседка предложила: дай-ка попробую вылечить парня. В своей юрте варила картошку и одеялами юного деда накрывала, чтобы дышал паром. С того света и вытащила! Так бы и нас всех не было. Дед рано умер, зато потомство оставил тут, в Усть-Большерецке».
Конструктор, охотник, рыбак
В 1951 году родился Владимир Михайлович, отец Романа. После армии он устроился радистом на аэродром в Усть-Большерецкий аэропорт, где «кукурузники» садились. Было это за мостом через р. Амчагачу (сейчас там завод «Технолога»). Позже на сопке построили локатор.
В наши дни предприятие называется усть-большерецкий центр ЭРТОС филиала «Камчатаэронавигация» ФГУП «Государственная корпорация по организации воздушного движения в РФ». Владимир Михайлович отдал ему 40 с лишним лет.
На пенсию года три назад вышел. «Горжусь, что знаком с Михалычем», «Хороший семьянин и отличный друг», «Всегда делится своими знаниями, готов помочь в трудную минуту» – так отзываются о нем коллеги, земляки.
«Он у нас конструктор-любитель, – продолжает сын Роман. – Практически первый в Усть-Большерецке начал делать каракаты – такие самокаты на трех резиновых колесах от ГАЗ-66. Техника в те годы полувоенная была, а ездить-то хотелось. Мастерил аэросани из фанеры, деревянные лопасти выпиливал-выстругивал, двигатели какие-то ставил. Поездил на санях – не пошло. А вот самокаты получились очень даже неплохие! Тогда только ГТСки, тягачи в тундре катались и мой батя. Сейчас квадроциклы популярны. А у отца до сих пор свой тундроход бегает, более модернизированный, конечно, с тормозами и четырехтактным движком от мотоцикла «Урал».
Это же мечта детства! Еще пацанами отец с дядьками моими из Копай-города на р. Митогу бегали охотиться, там у них своя землянка была. Самая вкусная еда – хлеб с сахаром. Вот возьмут с собой такой деликатес и несутся. Патроны прям там заряжали, в канавах ночевали под пленкой целлофановой. Свечку поставят, патроны расстреляют. Тогда это проблематично было – порох дымный, дробь сами лили. Это насколько ж надо было любить охоту, чтоб бежать 20 километров в одну сторону, отохотиться и нестись назад голодными, если ничего не добыли. Иногда даже чаек на море приходилось стрелять. Принесут матери, она наварит. Тогда ведь помоек никаких не было, и чайка в пищу могла сгодиться.
Позже отец всерьез охотой увлекся, купил карабин «Тигр», стал по тундрам, речкам да болотам бродить. Возьмет лицензию на медведя и ищет его по кедрачам, на р. Половинке. Медведь тогда в верховьях жил, сюда редко-редко забегал. Если удача улыбнулась, позовет отец человек шесть – семь с локатора, разделают они тушу и тащат по тундре. Ходки две – три делали, чтобы все забрать. А дома варили мясо, лапы и… начинался праздник».
Так-то промыслом Владимир Михайлович особо не занимался, в госпромхозах не состоял. Его охотничьи угодья начинались от дороги до реки Северная Митога. Ловил и лису – она тогда была в цене. Потом бабушка сильно заболела, угодья пришлось отдать. По сей день 73-летний Владимир Васин увлекается охотой и рыбалкой, патроны сам заряжает, катается по речкам.
Речное детство
Страсть эта передалась и сыну Роману Владимировичу.
«Как только стали меня одного родители на улицу выпускать, мы с другом Димкой Евдокимовым сразу подались на речку, – рассказывает Роман. – Не вылезали оттуда, даже в школе умудрялись на переменах под мост сбегать, что-нибудь мелкое поймать. С отцом все речки узнавал. А потом уже и самостоятельно, когда он мотор мне доверил (тогда «Вихри» были, с ними больше мучались). Долгое время (пока в «пожарку» на работу не устроился) жил одной рыбалкой. Вот и получается, что в семье именно я самый заядлый. Мама раньше любила зимнюю рыбалку, отцу приходилось лунок вдвое больше бурить. Двоюродный брат Дима не вылезает с корюшковой рыбалки. Родной – Женька – когда-никогда в охотку удочку достанет.
Но в последнее время за звание «Заядлый рыбак семьи Васиных» борется и 9-летняя дочка Романа Алиса.
«Постоянно зовет на Косоево, я ей уже удочку купил, поплавок сделал, снарядил по полной. Все – рыбачит! Гольцов сама цапает – и в ведро. Нравится ей! Сын Ваня туда же. Он в этом году школу окончил. Даже сегодня с ним на рыбалку ездили. Правда, у него не клевало. А мне повезло», – говорит Роман.
Главное – азарт!
«Река – это образ жизни, – продолжает Роман. – Вроде туда едешь отдыхать, но в другой раз устанешь так, что еле на ногах стоишь. Однако моральное удовлетворение получаешь независимо от того, наловил ты рыбы или нет. Вот сегодня ушли от меня две большие чавычи. Вроде обидно, досадно, но ладно: главное – азарт! Снасти разные пробую – на что лучше клюет. Когда долго в лес не выезжаешь, так его не хватает. Посидеть в тишине, послушать природу, что-то поймать, конечно. Дома свежачок пожарил – красота. Ванька мой иногда и продает, а мне того же кижуча приятнее старикам или друзьям раздать.
Всю жизнь рыбачил. Надеюсь, и дальше так будет, если речку нашу не прикроют.
Вспоминаю, прежде как-то проще все было. Такого ажиотажа на реке не встречалось. Лицензионка тянулась от Начилова до 9-й тони – от силы километров пять. И все почему-то помещались, не было столпотворения. А сейчас она – от нерестилищ до Октябрьского, а места не хватает. Приехал в выходные на Косоево – там встать негде. Рыбачить перехотелось, на каждом повороте удочка торчит да лодка выглядывает. Раньше и правила были проще, и с лицензиями проблем не было. Надо – взял и поехал.
Рыбы прежде гораздо больше было. Вот чавыча, скажем. Нередко встречал экземпляры по 30–40 кг. Дядя Витя Ерошевский (он матерый госпромхозовец был, могучий мужик) рассказывает, что раньше предприятия рыбачили ближе к устьям. Размер ячеи – 140 мм. То есть ловили только крупняк. Со временем спохватились – подрываем стадо! Уменьшили размер ячеи.
Лет 20 назад три года подряд возил я ученую из КамчатНИРО на реку Карымшину, где она делала подсчет численности чавычи. В первый год мы нашли три стада. Там такие огромные «чушки» стояли, штук 200–300! На второй год пришло одно стадо – примерно 200 могучих рыб. Красивое было зрелище. А на третий мы нашли всего одну небольшую чавычку… Уж не знаю, как там сейчас обстановка, выручает ли рыборазводный завод на Быстрой, но вот в сторону реки Плотникова чавычи идет мало».
Хоть река Большая, а тесная
«Примерно с 1996-го браконьерство в районе процветало беспредельное, даже днем бракуши борзели, – вспоминает мой собеседник. – Говорил тогда: добром это не кончится. Так и случилось. Примерно в 2016-м гайки стали закручивать основательно – общественников сюда подтянули, спонсировали заводы, премии давали, штрафы ввели космические. Вот и нерка стала проходить на нерестилища. Можно сказать, стадо восстановилось. Есть надежда, что рыба не закончится».
Сейчас днем общественным инспекторам на Большой ловить практически некого, считают местные. Зато на каждом шагу теперь турбаза. Что интересно, усть-большерецкие земли покупают москвичи, даже какие-то клочки вплоть до огородов стали востребованы. Строительство идет полным ходом. Речка как резиновая стала – не знаешь, куда податься. Спиннинг – не сеть, много не выловишь. Но армия рыбаков с блеснами берет количеством.
«Теперь самое любимое время у меня – октябрь, – делится Роман. – Погода классная. Возьмешь удочку и сидишь в тишине, за поплавком наблюдаешь. Слышал, на реке Камчатке за Мильковом будут делать лицензионку для любительского рыболовства. Речка эта рыбная, одна из самых длинных. Хватит им рыбы или нет – покажет время, но может хоть немного разгрузят Большую, а то уж больно стало тесно на ней».
Косолапые соседи
Как рыбаку нынче обойтись без встреч с медведем? Да никак.
«В прошлом году было дело, – рассказывает Роман. – Приехал в избушку к себе на речку с ночевкой. Утром просыпаюсь, а у меня на окошках отпечатки – две лапы медвежьи! Благо стекла толстые вставлены от ПАЗика. Приходил ночной гость, посмотрел на меня и, не солоно хлебавши, удалился. Сначала было не по себе, а потом смешно стало.
Мы раньше пацанами (лет по 13–14 было) бегали вокруг деревни по речкам втроем – я, Димка Евдокимов и Ванька Лубенецкий, – рассказывает Роман. – Всегда с собой палатка имелась, маленький примус и две пачки «Беломора» (Ванька у отца без спроса «одалживал»). Спокойно ночевали в лесу с самого мая, но никаких следов медвежьих не встречали.
Мужики старые вспоминали, что прежде делали кислые ямы на берегу реки – собак кормить зимой квашеной рыбой. Тогда у всех были упряжки ездовые, у деда моего, например, из 12 собак. Вот придет когда-никогда медведь один, убьют его, и всё, рыба эта спокойно лежит по берегам, никто ее не трогает. Почему сейчас медведя столько в районе стало? Думаю, виной трофейная охота – «иностранка». Эти звери ведь сами себя регулируют (они каннибалы). А трофейная охота выбивает крупного медведя. В результате мелочь контролировать некому, вот они и плодятся. Если год рыбный, и до трех медвежат рождается. Привыкают к человеку и идут в населенные пункты. В основном это наглая, борзая молодежь. В том году на даче два раза по четыре штуки видел, прям у ворот стояли. Эта проблема и на Аляске, и в Канаде.
Семья Цыгельнюков у нас есть, дядя Женя недавно умер. Так вот его отец после войны добыл более 450 медведей. Поселок в те годы, можно сказать, выжил на этом мясе. И ездили охотники зверя искать в верховьях рек, не вокруг поселка. Осенью, конечно, косолапый на шишку приходил (кедрача вокруг много было), там его и стреляли. Мясо медведя (если рыбой не пахнет) есть можно – жирное оно и сытное. Хотя и на любителя. Только на трихинеллез проверять надо или интенсивно кипятить 90 минут. Тогда трихинелла погибает».
Здравствуйте, гости!
Любимое блюдо у Романа Владимировича, конечно, другое: «Сейчас приноровился брюшки (чавычи, симы, нерки – неважно) в духовке готовить с сыром, лимоном, укропом, сметаной. Где-то рецепт увидел в Интернете, да так здорово получилось! В прошлом году котлеты рубленые делал, тоже хорошо шли. Хотя готовить шибко не люблю, но гостей надо угощать. А на свежем воздухе все еще вкуснее».
Роману нравится, когда приезжают гости, привозят друзей. Редко (но метко) собираемся и мы – одноклассники. Достает он тогда из старенькой дачной духовки брюшки, фирменную самогоночку на яблоках, и начинаются задушевные разговоры, веселый смех. Вспоминает и о путине в Тиличиках коротким жарким летом, и о тундре, где он впервые в жизни наелся кислой, что аж скулы сводит, но вкуснющей княженики. И о том, как прибился к ним доверчивый друг – белуха, несколько дней развлекал рыбаков своей улыбчивой мордахой. А потом каждый делится своими историями и воспоминаниями из детства, которое прошло здесь – на гостеприимной Усть-Большерецкой земле.
Дарья КОЖЕМЯКА
На фото: Роман с сыном Иваном