Держи пар, Михалыч!

Сначала с Виктором Пополитовым я познакомилась заочно, когда 12-летняя Дарина, талантливая художница из изостудии «Колибри», принесла на занятие фотографию и с гордостью сказала: «Это мой дед, старший механик». Потом девочка нарисовала прекрасный портрет, который занял второе место в краевом заочном конкурсе рисунка «Звезда рыбака», прошедшем весной этого года

Пока Дарина работала над картиной, я многое узнала о ветеране рыбной промышленности Викторе Михайловиче: всю жизнь на флоте, очень любит Камчатку, исходил ее на лыжах вдоль и поперек, сейчас заядлый дачник. С портрета девочки на зрителя смотрит суровый морской волк, а на встречу пришел человек с прекрасным чувством юмора, лукавыми смеющимися глазами, огромным опытом и запасом морских историй.

На флоте «дед» – это прозвище для старшего механика, оно подчеркивает возраст, в котором человек обычно подходит к этой должности. А вот кочегара, моториста, а потом уже и старшего механика Пополитова коллеги всегда звали просто Михалыч. Кто в теме, знает: такое обращение – знак особого уважения, своеобразная оценка профессионализма, душевных качеств человека, проверенных морем. Если ты вредный, тебя назовут как угодно, но не так доверчиво, по-родственному.

Арбузы с атомного полигона

– Довоенного выпуска, родился в 39-м году в Амурской области, вешу 75 кг, рост 170 см – вот, если коротко, моя биография, – начал с шутки свой рассказ Виктор Михайлович. Вскоре старший механик поведал и более развернутую историю трудового пути длиною в 55 лет.

Натура истинного технаря начала проявляться в детстве. Даже на рыбалке, когда юный Витя с вечера расставлял вдоль берега 150 удочек, до рассвета проверял каждую и собирал урожай, пока не проснулись пескари и не съели всю наживку. После школы поступал в речное училище, но провалился из-за своей самонадеянности. Успел поработать слесарем-сантехником, отучился на тракториста, трудился на лесозаготовке. Не мудрено, что с таким опытом попал прямиком в танковую роту. Служил в Приморье, на Курилах, Сахалине. И вроде бы уже пора домой, но вмешался Карибский кризис, и Виктора на два года забросили на атомный полигон под Семипалатинск: надо было обучить молодых, дело пахло Третьей мировой. А демобилизация, сказали, подождет.

Неподалеку располагался космодром. Как запускали в космос Гагарина, служивые не видели: это держалось в секрете. Зато хорошо запомнился взлет Титова. Не менее отчетливо в памяти засели испытания атомной бомбы…

«Однажды наш отряд бурил штольню и закладывал заряд в гору размером с сопку Мишенную, – рассказывает Виктор Михайлович. – Потом нас увезли за 13 км от этого места. Видели, как гора приподнялась и осела, пламя вырвалось наверх».

Вскоре солдаты вернулись в казарму всего в двух километрах от взрыва, вставили окна и стали служить дальше. О радиации тогда никто не задумывался, хотя некоторых ребят увозили с белокровием. Разрешили посадить арбузы. В здешней жаре они поспевали как на дрожжах. Вкусные, ешь – не хочу. Однажды на полигон прикатила комиссия, походила вокруг арбузов со счетчиком Гейгера, тот весело потрещал, и комиссия… уехала.

– Может, на здоровье что и отразилось, но никто не проверял, – делится Пополитов. – После ликвидации на Чернобыльской АЭС, на полигоне Новой Земли, где уже и водородную бомбу испытывали, людям льготы давали. А нам как-то и не положено было…

Все началось с «Эскимоса»

После армии Виктор Михайлович отправил документы в мореходное училище Петропавловска-Камчатского. Приехав в 1962 году на полуостров, первым делом прокатился через весь город на автобусе за 15 копеек, а для верности, чтобы лучше запомнить, и пешком прошел. На «баночке» у причала еще стояли старинные паровые траулеры, которые в море уже не ходили. В памяти осталось название только одного из них – «Топорок».

В училище Виктор поступил легко: в армии отлично подтянул математику, перерешал вдоль и поперек весь учебник, а потому экзамены сдавал, как говорится, за себя и за того парня, переклеивая фото в документах. Впрочем, уже со второго курса его показательно изгнали за нарушение дисциплины. Не подчинился офицеру и не посчитал нужным извиниться. Но это нисколько не остановило пытливого юношу, обожавшего разнообразные механизмы, – заочное обучение никто не отменял.

Пока учился, освоил профессию кочегара на плавбазе «Эскимос». Кто такой кочегар, работающий с твердым топливом? Это человек, который энергично кидает в топку уголь, чтобы поднять пары, тем самым приводя в движение паровую машину. То есть представитель отдельной, очень уважаемой касты, от которого зависит скорость парохода. Обычные люди стояли вахту в режиме 4 через 8, а кочегарам разрешалось отдыхать 12 часов. В шторм в машинное отделение регулярно звонили из капитанской рубки и просили держать пар. Порой после такой вахты Виктор Пополитов снимал куртку (без нее нельзя, жар очень сильный, обжигает), а та, насквозь просоленная потом, стояла колом…

Пополитов vsпомполит

Мореходное училище наш герой окончил механиком и на долгие годы связал свою жизнь с Управлением тралового флота Камчатрыбпрома (УТРФ). Думаю, и сейчас, закрыв глаза, Виктор Михайлович с легкостью в мельчайших подробностях увидит двигатели пароходов, на которых ему довелось поработать. Один рейс на пассажирском «Гоголе», переданном мореходке для прохождения практики, потом угольщики: старичок- «Миджинский» 1906 года постройки, плавбазы «Орочон», «Эскимос», «Якут», «Северный полюс». Позже паровики на мазуте – плавбазы «Чукотка» и «Советская Камчатка». За ними дизельные.

К примеру, в 1959-м Тралфлот обзавелся судном японской постройки «Ламут», которое было показано на выставке в Ленинграде. Ремонтировать его Виктор Михайлович ходил в Японию. Работал на первом на Камчатке БМРТ «Браслав» мотористом, хотя этой профессии практически не учился. В то время стармех мог взять и без образования, просто увидев, как человек работает. Кстати, на «Браславе» у Виктора Пополитова произошел конфликт с помполитом, который настаивал на его списании. Но старший механик Яков Картожинский решил иначе: «Я на судно принимаю мотористов, а не белоручек. Он меня устраивает, пусть работает».

Виктор Михайлович принимал с перегона плавбазы проекта B-69 «Советская Бурятия» и «Комсомольск-на-Амуре». На них дорос до старшего механика.

«Эх, рановато списали одни из лучших дизельных судов для переработки рыбы, – считает он. – Почему у нас подолгу держались пароходы? Да ведь на них трудились одни и те же люди, которые любили судно, как дом родной, заботились о нем».

Свою компанию Виктор Пополитов по праву считает одной из самых лучших и уважаемых на Дальнем Востоке. Когда пароходы Тралфлота стояли на ремонте во Владивостоке или в Находке, наш механик получал от капитана чековую книжку и отправлялся по учреждениям закупать необходимое оборудование. Если средств не хватало, необходимые запчасти выписывали без проблем, услышав название УТРФ. Знали, что предприятию можно доверять: обязательно оплатит.

Рейсы тогда были длинные, по 9–12 месяцев без захода в порт. То отправлялись на север до Анадыря, под самые американские берега вдоль Алеутской гряды, то бороздили Ангарский пролив, Японское, Охотское, Берингово моря. И хотя в механической службе юмористические ситуации на работе не приветствовались (такие у механиков чреваты серьезными последствиями), без шуток в море не проживешь.

«Вот был такой случай. Стояли в Японии на ремонте, – рассказывает Виктор Михайлович. – Я в машине чистил и красил гидрофор из пульверизатора. Замотался весь, одни глаза видны. Только в СССР нитроэмалью пользовались, а в Японии большое многообразие красок. Если уж белая, то такая яркая, что синевой отдает. Мельчайшие капельки краски на кончиках ресниц равномерно осели. Женщины наши, когда это увидели, у них даже глаза загорелись: «Михалыч, где взял такую краску?» «Да в местных магазинах тушь продается. Как же вы не видели?» – отвечаю. «Где такой магазин, скажи!» – не унимались они, пока я не признался, что пошутил».

Вареный подшипник в масле

«Когда пришла плавбаза «Комсомольск-на-Амуре», – вспоминает Виктор Пополитов, – мы со стармехом Нагаслаевым, заслуженным в УТРФ человеком, принимали свою главную машину, дизельное хозяйство, механическую часть. А электрики во главе со старшим – обладателем двух высших образований, специалистом высокого класса – свою. Я тогда был третьим механиком, отвечал за вспомогательный двигатель. Однажды, месяцев через пять работы «Комсомольска», проводил профилактический осмотр, проверял раскеп…»

Тут Виктор Михайлович быстренько рассказал о работе коленчатого вала. Да так, что я сразу представила его во всей красе подшипников, колен, статора и прочих деталей. В этом сложном механизме он заметил признаки неполадки.

«Генератор ломает вал, похоже, подшипник рассыпался, – предупредил начальство Пополитов. – «Не может такого быть, – фыркнул старший электромеханик. – Плавбаза новая!» Мол, какой-то третий механик делает такие заявления! Дело дошло до скандала. «Давайте вскроем, – говорю. – Если я неправ, высчитайте с меня всю установку». Вскрыли. Оказалось, моя правда. Что делать? Решили исправлять. Выстлал я матрасы и телогрейки, улегся подгонять детали. В банке из-под селедки на электроплитке сварили подшипник в кипящем масле, приложили к охлажденному валу. Устранили и другие неполадки. Никто нам особых наград за это, понятно, не дал, от управления случай и вовсе скрыли. Правда, спустя много лет при встрече электромеханик попросил прощения за то, что кричал на меня. Понял: остались бы без дизеля, пришлось бы гнать пароход в порт, экипаж лишился бы работы и зарплаты.

На подвахты машинная команда ходила по желанию, а оно случалось редко. На минтае «рвали» печень. Ведро печени «нарвешь» – 10 рублей. Неплохо. Ведь мы тогда 300–400 рублей в месяц зарабатывали. А если 3–4 ведра набрать? Кстати, про печень. Бывало, завернем ее в фольгу или в бумагу, перчику туда же добавим и положим на паровые трубы. На камбузе наберем хлеба. Получается вкусный, ароматный ужин. Соберемся на вахте – мотористы и электрики – и пируем.

Однажды ко мне обратился второй механик одного из СРТМ, обслуживавших плавбазу: стучит, давление масла падает. Взял я своих мотористов, разобрали, обнаружили запущенную поломку, вызванную, видимо, заводским браком. «Если меня притащат на буксире в порт, диплома лишат, моя ведь недоработка…» – испугался второй механик. «Пойдешь сам на семи цилиндрах», – говорю. Подшаманили немного, и… механик отделался лишь выговором. Вот как важна в море команда, а вот халатности оно не терпит».

Плавбазы свои Виктор Михайлович знал от носа до кормы и всегда стремился поработать с мощными дизелями. Когда приходил на пароход, интересовался, как он устроен. Что-то свое придумывал, изобретал и очень любил свою работу, а еще психологию: порой незаметно руководил всей командой, тихонько подсказывая, как лучше сделать. Одному коллеге, много лет просидевшему в управлении, однажды пришлось идти в море. Он очень волновался, не знал, как строить отношения с людьми в новых условиях. «Тебя будутуважать, если ты хорошо знаешь свою работу, – просто сказал ему герой нашей истории. – Главное – никогда не надо стесняться спрашивать, советоваться. В море важно все. Иногда неожиданная идея становится самой верной».

Всегда на ходу

На берегу у Виктора Михайловича подрастал сынишка, и примерно в 1979 году супруга Жанна Романовна (телеграфист УТРФ, которая много лет связывала суда на промысле), сказала «хватит, пора завязывать с морем, мне нужна помощь». Устала за 15 лет от долгих разлук.

Так Виктор Михайлович перешел в портофлот. Сначала стоял на «мертвом» якоре на заправщике «Батуми». Когда судно списали, старший механик перешел на знаменитый лоцманский катер – 109 портнадзора под руководством капитана порта Каплюка. Именно ЛК-109, известный тем, что всегда был на ходу, изобразила внучка Дарина на своей картине. Команда катера была готова менять диски, поднимать редуктор, в общем, не считаясь со временем, устранять любую поломку, лишь бы к утру ничего не мешало властям порта идти и оформлять приход-выход судов. По инициативе Виктора Пополитова охлаждение двигателя включили в систему. Таким образом, сердце ЛК-109 подогревалось теплой водой и находилось в постоянной готовности.

Он и сейчас трудится, а Виктор Михайлович, отдав портофлоту 26 лет своих знаний и умений, уже пять, как на пенсии. Теперь с не меньшей любовью он заботится на даче о любимых огурцах и помидорах всевозможных сортов. Выращивает из семечек, холит и лелеет. В этом году дал себе зарок обеспечить урожай ко Дню защиты детей. Первого числа взяли первую пятерку! Не зря Виктор Пополитов с 70-х носит гордое звание – победитель соцсоревнований. Есть в его арсенале и две дорогие сердцу награды – «Ветеран рыбной промышленности» и «300 лет Российскому флоту». А сын продолжает династию: трудится программистом в «Акросе».

Беречь рыбацкие традиции

За 55 лет, проведенных на Камчатке, Виктор Михайлович узнал и полюбил этот край. С первых месяцев весны, захватив рюкзак, отправлялся на лыжах в поход на 2–3 недели, преодолевая по 800 км пути. Вместе с товарищами, знаменитыми коллегами по УТРФ – электромехаником Затолокой, главным инженером Ярошевским, первый стармехом первого на Камчатке БАТМа Картожинским, известным механиком Дулиным – не раз бывал он в Долине гейзеров, на источниках, далеких перевалах. Маршруты разрабатывали сами. Газеты писали о рыбаках-путешественниках. Жаль, компания распалась. Кто-то уехал с Камчатки, кто-то ушел совсем. Больше не собираются вместе прославленные рыбаки УТРФ.

– Что бы вы сказали читателям «Рыбака Камчатки» и всем жителям нашего рыбацкого полуострова в преддверии сразу двух праздников – 10-летия края и Дня рыбака?» – спросила я Виктора Михайловича, прежде чем отпустить на дачу вместе с внучкой Дариной.

– Очень хочется, чтобы в Камчатском крае не пропадали славные рыбацкие традиции. Сейчас ведь как? Ушли люди с флота, и все, о них забыли. А ведь это те, кто отдал силы и лучшие годы жизни работе в море, благодаря кому край развивается. Желаю, чтобы на Камчатке всегда уважали своих ветеранов рыбной промышленности, чаще приглашали на День рыбака и другие праздники.

Дарья КОЖЕМЯКА