Три имени Красного Юноши

В Палану я приехал в командировку. Мне нужно было набрать как можно больше материала для статей, и я говорил с каждым встречным, кто не сбегал.

– Сергей, – представился я и сел на свободный стул.

– Я тоже Сергей! – широко улыбнулся черноволосый мужчина и протянул мне руку.

– Мне сказали, что вас зовут Павел, – смутился я.

– Ну да, – кивнул он, – Павел.

Так я познакомился с Павлом Алексеевичем Чече на Дне аборигена в Палане.

Эта путаница с именами заинтриговала, но поговорить не удалось: Павел хоть и продолжал вежливо улыбаться и кивать мне, было понятно, что голова у него занята другим – с минуты на минуту он должен был выйти на сцену. Мы сговорились встретиться через день, но снова не состоялось – отвлекли дела.

«До следующего раза», – решил я, но задним умом понимал, что, вероятнее всего, новая встреча будет очень не скоро, а может – никогда, и эта туманная история про два имени останется мне просто «на память».

Мы приехали в аэропорт Паланы. Зал ожидания здесь крохотный – я никогда еще такого не видел. Сидеть в душной комнатушке не хотелось, поэтому, как только мы зарегистрировались на рейс и сдали багаж, я пошел к выходу. В кресле в углу сидел Павел.

– О, здравствуйте! – он улыбнулся и привстал мне навстречу.

– Извините, работа, не смог вырваться.

– А я ждал вашего звонка.

Я извинился снова. Павел продолжал улыбаться: «Ничего, я понимаю».

«Значит, не “на память”», – обрадовался я.

«…это случилось в 1976 году, когда я был в шестом классе, вдруг объявляется, что я… Я сам даже не знал, что я совсем другой человек. Меня же – совсем малого, пяти лет не было, – бабушка с дедушкой на оленях увезли в Манилы. Они меня назвали Серёжей».

Родители Павла были оленеводами, жили в табуне. Оленетехники в конце шестидесятых не бедствовали, поэтому семьи у них были большие. У Павла было около десяти братьев и сестер – родных и сводных, от первого брака отца. Приглядывать за старшими и нянчить младших было некому, да и некогда. Поэтому некоторых детей отправляли к родственникам: отцу с матерью легче, дети под присмотром, да и бабушке с дедом с внуками веселее. Так мальчик из Таловки оказался в Манилах. Документов у ребенка не было, поэтому по приезде бабушка с дедушкой сделали ему новые.

Воспитывали тогда еще Сергея дядя и тетя – родные отец и мать приезжали от случая к случаю; однажды родители привезли с собой неожиданные гостинцы.

«Видимо, нечаянно кто-то нашел их, и вот решили передать. Опять приехали на оленях. И привезли мои настоящие документы».

Те самые документы, которые мальчику выписали при рождении: Сергей Александрович Оячек стал Павлом Алексеевичем Чече. Другим оказалось не только имя, но и день и даже год рождения.

За месяц до этого шестиклассник Чече иголкой набил себе на предплечье татуировку: «Сережа». И рядом с именем – якорь. Хотел стать моряком.

А теперь он – Паша… С флотом тоже не сложилось – пошел в артисты.

К имени можно относиться по-разному: для одних это просто условность, другие считают, что оно определяет характер и судьбу. Но что бы кто ни думал, вдруг лишиться собственного имени – по меньшей мере неприятно. Тут любой почувствует себя обманутым и обкраденным. Я спросил об этом у Павла.

– Ну это не грустно, потому что это мои родственники меня так назвали. Вот. Даже когда уже пришли новые документы, тетя с дядей все равно до конца жизни так и называли меня Серёжей. Я откликался.

Секрет спокойствия был в том, что у Сергея-Павла есть еще одно имя.

– У меня корякское имя есть – Оячек. Оно – самое важное. Раньше же у нас не было отчества и фамилий. Только имя или прозвища. Ну вот как у индейцев: Зоркий Глаз или Чингачгук Большой Змей. А у нас, если перевести на русский, есть имя Ворон, есть имя Камень.

– А «Оячек» что значит?

– «Юноша». «Вновь прибывший». Один великий балетмейстер, Сергей Васильевич Кевевтегин, выразился про меня вот так – «юноша, появляющийся из-за горизонта». Это имя – самое важное. Мне его бабушка при рождении нагадала на камне.

Павел рассказал об обряде – как проводят, какой в нем смысл. Я неотрывно смотрел ему в глаза: они были похожи на два затмения – вокруг черных радужек ровные круги белесой каймы. В них была темная юрта, где у дрожащего огня под камлания невидимого шамана пожилая женщина шептала подряд причудливые имена и сосредоточенно смотрела на гадальный камень, подвешенный на веревочке. «Оячек», – сказала она, и камень покачнулся.

– Подождите. Насколько я знаю, свои «племенные» имена коренные брали как фамилии, – опомнился я.

– Да, – улыбнулся Павел.

– А Чече?

– Это имя моей мамы.

– Что оно значит?

– «Красный».

Вот так и живет балетмейстер корякского фольклорного ансамбля «Ангт» Павел Алексеевич Чече – под именем матери и тремя собственными: старинные знакомые так и зовут Сергеем, большинство – Павлом, а для себя и предков он – Оячек.